«С 2002 года чёрный бумер — это не машина, а песня» — интервью Серёги для «Зе интервьюер» в цитатах

На канале “Зе Интервьюер” вышло большое интервью Сергея Пархоменко. Мы собрали самые интересные моменты разговора (а оно того стоило!) и перевели их в текст.

Полное видео:



О проекте Полиграф Шарикоff

Полиграф — это творческая реинкарнация. Дополнительный проект. Нужно понимать, что это вообще не Серёга. Это ни разу не рэп. Это то, что я всегда исполнял в караоке.

Полиграф — не попса. Это один из самых неформатнейших продуктов. Шнур гораздо больше попса, чем Полиграф. В этом проекте нам удаётся совместить классическое и уличное.



Об отношении к гей-прайдам

Геи всегда были, но, когда они становятся агрессивными, начинают рекламировать себя — это неправильно. Давайте проводить гетеросексуальные парады, их же запретят?



О выступлениях

Я, например, когда исполняю свои старые композиции, тот же «Черный Бумер» — в этот момент думаю о чём-то другом. У меня тело настолько помнит этот текст, что я могу в момент выступления вычисления в голове производить, могу разглядывать людей в зале и думать о них.

Я редко кайфую от реакции зрителей. Процесс выступления можно описать как бой боксёра-профессионала. Он ложится поспать за 20 минут до выхода в ринг, выходит и начинает холоднокровно работать. Спокойно, на ровном пульсе, не употребляя никаких усилителей, даже грамм алкоголя для разогрева связок. Это спокойная, холоднокровная работа — так я отношусь к выступлениям.



О возвращении в рэп

Рэпчик — будет. Это отдельная история.  Всё это время я готовил и готовлю материал. Вернее, Серёга готовит.

Когда этот материал появится — он будет очень серьезно отличаться от того, что делает Полиграф. И тогда все вопросы отпадут. Сейчас люди путают Серёгу и Полиграфа.

Рэп — это отрицательная энергетика. Она может быть спортивная, боевая, но отрицательная. В рэпе очень много войны. В Полиграфе её нет.

Я всегда говорил, что рэп для меня — самотерапия. Почему его так долго нет? Потому что я накапливаю боль, потом выдаю. Вот сейчас подходит, скоро будет рэпчик. Мне нравится рэп, но он специфический у меня получается. То, что сейчас будет — большой эксперимент. Мне 43 года, часть аудитории уже считает меня фриком, в плохом смысле этого слова. Я надеюсь, что меня услышат молодые, но будет ли им интересен тот смысл, которым я хочу поделиться?



О звёздной болезни

Я буду честен, возможно это не прошло до сих пор. Это переехало меня как катком. Как я это заметил? Люди стали сбегаться ко мне, я мог пробку на дороге создать — шёл по улице, а люди выбегали из машин. Я был действительно большой звездой. Это случилось после концерта «tviy формат» на М1.



О наркотиках

Я пробовал это. Что касается сейчас: возможно я не нашёл для себя более идеального наркотика, чем жизнь в трезвом восприятии жизни. Я действительно считаю, что это моя большая победа, потому что были проблемы с алкоголем. Настолько серьезные, что я не мог уже без медицинской помощи выйти из этого.



Про легализацию марихуаны

Я не хочу думать о том, правильно или неправильно это запрещать. Мне кажется, что у людей должна быть свобода. Свобода пробовать всё. Потому что, запрещая или разрешая это — ничего не изменишь. Если человек хочет пробовать — он попробует. В моём мире этого не может быть, я открыл для себя трезвое сознание.



О личных отношениях

Сейчас у меня нет постоянных отношений. Я бы даже сказал, что вообще нет отношений. Вот такая фаза, где я счастлив в одиночестве. Очень много работы, детям уделяю внимание.

Я действительно наелся отношений, страстей. Получил свою сверхдозу этого.



О Бумере

Песня «Черный Бумер» была написана на спор. В состоянии, когда у меня не было ничего. Я сказал: «сейчас я напишу песню, которая просто разъебёт». Без клипов, без лейблов, без каких-либо вложений — без ничего. Вот представь, какой нужно обладать дерзостью и как нужно уметь преломить свой талант, собрать всё, и в одну точку это направить. Я это сделал. Вопрос, удастся ли мне это сделать еще раз? Выстрелить можно только раз. Все остальные случаи нужно преломляться.

Фрешмены пока этого не понимают. Но поймут потом. Потому что я, мать его Серёга, с 2002 года. С 2002 года чёрный бумер — это не машина, а песня.

Раньше мне было забавно и даже где-то неприятно, что ко мне прилип этот ярлык «Бумер». А сейчас я сам начал говорить людям: «подпиши меня в телефоне Бумер». Это песня, которая сделала из меня бренд, но при этом скрыла на очень долгое время мои другие грани.



Про песню «Антифриз»

Я потерял ощущение реальности и очнулся только тогда, когда был смонтирован клип. Я не мог этого контролировать, не будите во мне зверя. Поймите, друзья мои, я не просто человек. Человек не может вынести и выдержать то, что выдержал я.

Иногда, когда я даже этого не планирую, выходит другой, тёмный человек. И когда он выходит, появляется такая штука как «Антифриз». Это выстрел, который чётко попал туда, куда нужно. Это был ответ, который по моему глубокому убеждению разрушил группу Грибы.

Хотел ли я её развалить? Нет, я просто хотел показать кто папа. У меня свои отношения с рэпом. И я вернусь в рэп тогда, когда я этого захочу.



Про конфликт с Бастой

Мы все видели его реакцию, все видели Васины перформансы. Личный контакт? Я видел Василия в самолёте, однажды мы встретились. Он летел в бизнес-классе, а я летел в экономе. Мне стюарды сказали, что летит Ноггано. Я просто пришёл и сел рядом с ним. Он сидел в самолёте и просто работал над текстами.

Мы поговорили. Но я надеялся, что разговор получится более человеческим, более теплым. Но я застал его в тот момент, когда он писал тексты. Наверное, это был самый неправильный момент.

banner2