Иван Дорн «Я могу быть интересен для рэп-аудитории»

Журналист «Медузы» поговорил с Иваном Дорном, у которого 13 апреля вышел альбом “OTD”, записанный в Лос-Анджелесе. Мы же традиционно сделали нарезку самых ярких моментов, где речь пошла о Грибах, сравнении украинской и российской эстрады, ну и конечно же о перспективах Дорна в русском рэпе.

О восприятии нового альбома

 Конечно, я бы хотел, чтобы песни там звучали. Но я понимаю, что они недостаточно жесткие для того, чтобы звучать в андеграундных клубах, — и недостаточно попсовые для попсовых. С другой стороны, мне кажется, мои слушатели — это люди, которые осознанно хотят воспринимать что-то сложное. Хотят себе поломать голову, что-то понять, пусть не с первого раза, постепенно себя переламывая. Знакомиться с моей музыкой нужно осознанно. Это не то, что поставил — и оно всегда зайдет. И это, честно говоря, мне очень нравится. Сейчас те люди, для которых я устоялся как «Стыцамен», негодуют, конечно, — ну, как я понял. Но ребята, появившиеся со вторым альбомом, говорят: терпение, просто немножко терпения. Вы войдите в режим ожидания, сюрпризов еще будет много. Нет смысла расстраиваться: они знают, что прошлый альбом мы тоже начали с самой сложной песни — со «Спортивной». Это всех, конечно, испугало — а потом пошло, пошло, пошло… 

О выборе места для написания альбома

Мы хотели сначала в Нью-Йорке все делать, на самом деле. Я четко был на это настроен, прилетел туда прошлым летом, в июле. И было очень жарко. Сначала я приехал выбирать студию: ходил, смотрел, что у кого есть, заходил в Electric Lady, еще на какие-то именитые площади. Ну и понял, что цены там соответствуют оборудованию. Чем больше твоя аналоговая консоль, тем дороже студия. А сейчас-то люди приходят, ставят на эту консоль ноутбук, втыкают в него мини-джек — и все. И я понимал, что мы, возможно, до этой консоли так и не дойдем. И на черта мне платить такие большие деньги? Я начал искать другие варианты, но мне ничего не нравилось — да еще и жара. И думаю: слетаю-ка я в Лос-Анджелес на всякий случай. Начал там ходить по студиям. У меня весь блокнот исписан (показывает): «Студия такая-то, лысый чувак, оборудование нормальное, селекция микрофонов слабенькая, атмосфера приятненькая, цена такая». Ну и пока я ходил, понял, что в Лос-Анджелесе жара переносится намного лучше, чем в этих каменных джунглях [Нью-Йорка]. И дома там будет снять проще и дешевле, чем тесниться вшестером в Нью-Йорке в квартире. 

О смысле поездки в LA

Честно говоря, мы преследовали цель пацанского разбоя. Ну это же прикольно — поехать в Лос-Анджелес и записывать там альбом. Есть что детям рассказать. Вдали от всех, от семьи, никто нас не контролирует, делай что хочешь вообще, пиши, что хочешь, когда хочешь, во сколько хочешь. Ну блин…Еще, наверное, я верил в то, что какую-то коллаборацию обязательно нам Лос-Анджелес принесет. Ну и плюс, мне нужен был английский язык. Это очень важная деталь. Я хотел принимать участие в сочинении слов, а так как я не совсем свободно им владел, мне нужна была среда. Я изначально даже сказал своим: пацаны, мы там будем разговаривать только на английском, даже не думайте. Но когда мы приехали, выяснилось в итоге, что трое из шести знают английский на уровне слов «тейбл» и «спун»…

О проекте “Грибы”

Ты знаешь, я перед ним снимаю шляпу. Как продюсер он [Юрий Бардаш] просто великолепен. Есть у него чуйка. Мне кажется, она присуща тем в первую очередь, кто музыкален не по образованию, а сам по себе, изнутри себя. Вот родился чувак таким и понимает: это хорошо, а это плохо, но я знаю, как сделать так, чтобы оно качало. Думаю, что они отталкиваются от таких категорий, и это объясняет их популярность. Потому что так-то вроде бы все очевидно — все это в 90-х было. 

Об украинской и российской эстраде

У нас эстрада сама по себе другая. Это же можно исторически проследить. У нас сразу в постсоветское время начинают появляться мелодичные группы вроде «Скрябiн» или там «Океана Ельзи»… Хотя у вас тоже было все хорошо. Наверное, география еще влияет. Плюс народная мелодика все-таки немного другая. Плюс радио тоже отличалось от русского. И так постепенно в Украине начали появляться интересные коллективы, продюсеры начали их двигать — и их стало еще больше. У вас был популярен русский рок, потом рэп, они диктовали свои условия. У нас сразу Вакарчук занял место такого народного глашатая — и пошли рок-группы такие фирмовые, но с украинским языком и интересной подачей. И каким-то… Ну не экспериментом, но какой-то заковыркой, которая заставляла это звучать по-другому. Плюс после 2014 года возник особенный спрос на все украинское — и музыки тоже стало еще больше.

О конкурсе “Евровидение”

Честно говоря, я спокойно отношусь к «Евровидению». В детстве я действительно переживал, мне хотелось там оказаться, выступить там, всех покорить. А потом я понял, что это все-таки не мой формат – к тому же оно не меняется. Так что я бы по этому поводу просто не переживал. Тот факт, что не пускают девочку — ну… Получается, что есть закон Украины, с которым она пересеклась, и тут уж я точно не советчик. Естественно, будет защищаться закон, который был еще до «Евровидения». Конечно, со стороны России получился такой хитрый ход. Я вот что понять не могу: они знали, что ее не пустят, потому что она была в Крыму?

О приходе в русский рэп

Конечно, мне лично хочется приходить в рэп с хип-хоповой точки зрения. Привнести что-то другое в эту устаканившуюся культуру. Сейчас в нём не хватаем ритмики. Музыки. И мне кажется, я как минимум с этой точки зрения могу быть интересен аудитории. Сейчас в русском рэпе мне близки Миша Крупин, Ассаи, Krec. (Пауза.) Есть, наверное, еще какие-то имена. Хочется как-то разбавить, привнести что-то другое. Плюс — знаешь, это такой очень резкий пацанский брык. Я, носитель поп-культуры, вдруг посягаю на рэп. И мне это очень нравится! Мне нравятся все эти возмущенные комментарии: «Ваня, пожалуйста, не надо писать [этот альбом], не трогай хип-хоп». Мне от этого только интереснее, у меня от противодействия рождается еще больше желания. 

Читать полностью

Слушать альбом: Иван Дорн «OTD»

banner2